Мирча Элиаде: преступление румынской правящей элиты состоит в ее потрясающей несознательности.

"Аморальность не самое тяжкое преступление румынского правящего класса, который обладает политической «властью» с 1918 года и до сих пор. Безоглядное воровство, разорение национальной буржуазии в угоду инородных элементов, притеснение крестьянства, проникновение политиканства в администрацию и образование, денационализация свободных профессий – все эти преступления против безопасности государства и все эти покушения на существование нашего народа могут быть прощены, после нашей окончательной великой победы. Память будущих поколений, предав забвению темную эпоху, последовавшую за объединением всех румын, воздаст должное героическим усилиям страшных 1916 – 1918 годов.

Считаю, однако, что есть преступление, которое никогда не забудется: те почти двадцать лет, которые прошли с момента объединения, мы не только потеряли (и когда еще у нас будет столь длительный и стабильный мирный период?!) а использовали с постоянной страстью, на медленное разрушение основ современного румынского государства. Наш правящий класс, держащий бразды правления от объединения до сего времени, повинен в самом тяжком предательстве, которым только можно заклеймить политическую элиту перед историей и в глазах современников – потере государственного инстинкта и полной политической несостоятельности. Речь не идет о нескольких или о сотне разворованных миллионов, о мелком политическом жульничестве, коррупции, взятках, шантаже и демагогии. Все страшнее, до бесконечности – люди, которые нас вели и ведут - ослепли.

 В одну их самых бурных, трагических и опасных эпох, переживаемой многострадальной  Европой, челном нашего государства правят слепые кормчие. В то время, когда готовится великая битва, после которой станет ясно, кто достоин выжить, а кому уготована судьба рабов, наша политическая элита занята своими мелкими или крупными делами, малыми и великими предвыборными баталиями или мелкими и крупными безжизненными реформами.
Нет слов от возмущения. Напрасны все угрозы, критики и оскорбления. Это ничего не видящие, не слышащие и не чувствующие инвалиды. Угас основной инстинкт политической элиты - инстинкт государственности. В истории известны примеры, когда сильные и процветающие государства исчезали на протяжении менее столетия, и никто не понимал – в чем причина? Никакой катастрофы, по ходу дела, не произошло. Люди были такими же порядочными, воины столь же мужественными женщины – детородными, урожаи – обильными. И эти государства внезапно погибают, исчезают из истории. По прошествии нескольких веков, граждане этих государств теряют свои верования, обычаи, язык и поглощаются соседними народами.
Челн, ведомый слепыми кормчими, разбился о роковые скалы. Никто не понял, что случилось. Сановники занимались политикой, купцы вели свои дела, молодые были поглощены любовью, крестьяне обрабатывали свой клочок земли. Одной истории было ведомо, что недолго ей таскать этот разлагающийся труп, этот народ, который наделен всеми качествами, кроме основного – инстинкта государственности.
Преступление румынской правящей элиты состоит в ее потрясающей несознательности, в том упрямстве, с которым она цепляется за «власть», в потере этой элитой государственного инстинкта. Известны случаи, когда румынская элита добровольно жертвовала собой, собственноручно подписывала акт о собственной кончине, только бы не стать поперек судьбы этого народа, не противиться истории. Наш правящий политический класс весьма далек от такого рода безропотности. Он делает все, в этот трагический час мировой истории, чтобы свою власть продлить. Они думают лишь о миллионной наживе, о продолжении оргий и удовлетворении амбиций. Великое их преступление не в нескольких растранжиренных миллиардах и нескольких тысячах загубленных умов, а в том, что даже сейчас, они не понимают, что должны уйти, пока не поздно. […]
Очень хорошо отдаю себе отчет, что евреи завопят, будто я антисемит, а демократы назовут меня хулиганом или фашистом. Знаю прекрасно: одни скажут, что плоха «администрация», а другие напомнят мне о правах меньшинств и мирных договорах. Как будто эти договоры помешали Кемалю-паше решить проблему меньшинств, истребив  в Анатолии 100000 греков. Как будто югославы и болгары, закрывая румынские школы и церкви, ассимилируя по десятку сел ежегодно, думали о договорах. Как будто венгры не подвергли открытому тюремному преследованию даже немецкие села, не говоря об остальных, как-будто чехи колебались, когда довели немецкое меньшинство до паралича , придушив его!
Думаю, что мы единственная в мире страна, которая соблюдает права меньшинств, поощряя любое их завоевание, вознося их культуру и помогая им стать государством в государстве. И это не только по доброте и простоте душевной, а просто потому, что правящий класс больше не видит, не понимает что такое государство. То, что евреи кричат об «антисемитизме», «фашизме», «гитлеризме», меня не расстраивает. Эти люди, живые и дальновидные, защищают свое экономическое и политическое преобладание, которое они добыли столькими трудами, затратив столько ума и столько миллиардов. Абсурдно было бы ожидать, что евреи, после того как завоевали столько ведущих постов и вкусили сладость власти, смирились бы с положением меньшинства, которое наделено некоторыми правами, но и очень многими обязанностями. Пока, евреи изо всех сил борются за сохранение своих позиций, в ожидании грядущего наступления, что до меня, я их борьбу понимаю и восхищен их гением, упорством и жизнестойкостью.
Истоки моего страха и печали в другом. Слепые кормчие! Этот, более-менее румынский правящий класс, зараженный политиканством до мозга костей, который попросту ждет, чтоб день сменился ночью, услышать новую песню, сыграть в новую игру, возиться с какими-то бумагами и принять какие-то законы. Всегда одно и то же, как будто живешь в акционерном обществе, и впереди нас ждет столетний мир, как будто все соседи нам братья, а остальная Европа – близкая родня. Если скажешь им, что в Бучежских горах больше не слышно румынской речи, что гибнут румынские села, а города меняют облик – тебя назовут немецким агентом или скажут, что для защиты национального достояния приняты соответствующие законы.
Некоторые ярые «патриоты» , напоминают, бия себя кулаком в грудь, что румын пребудет вовеки и не сгинет, что многие дикие племена здесь проходили и пр., забывая бедные, при этом, что в средние века румыны питались рыбой и пшеницей, не зная ни пеллагры, ни сифилиса, ни пьянства. Проклятие пало на наш народ, когда в конце средневековья место пшеницы повсюду заняла рожь. Затем явились фанариоты, которые принесли кукурузу, чем существенно понизили сопротивляемость крестьян. Затем проклятия посыпались градом. Кукурузная мука принесла пеллагру, евреи принесли пьянство (до XVI века в Молдове пили пиво). Сифилис был занесен в Трансильванию австрийцами, а в Дунайские княжества его занесла «культура». Слепые кормчие и тут отличились, применив свои громадные, политические и властные полномочия.
Всю зиму Мунтения и Нижняя Молдова питались соленой рыбой. После уборки кукурузы телеги разъезжали по всей Бэрэганской степи. Эта вяленая соленая рыба была сытным  продуктом питания. Слепые кормчие создали, однако, рыбный трест. В Браиле килограмм рыбы стоит 60 – 100 лей (вместо 5 лей), но это не столь страшно, как и то, что целые вагоны рыбы гниют, чтобы не сбивать цены, как и то, что вместо 80 вагонов рыбы, которые ежедневно можно добывать в водоемах вокруг Браилы, добывается 5, из которых продается всего один (остальное гниет). Страшно, что уже вот лет 10 крестьянин не ест соленой рыбы. И это сейчас, когда население Дунайского побережья страдает малярией, а правительство тратит на медикаменты десятки миллионов, забыв, что народ возрождается не хиной и аспирином, а сытной пищей.
Итак, хватит болтать о румыне, в медной груди которого бьются семь сердец. Он бедный бьется, чтобы сохранить хоть одно усталое сердце, удары которого все реже и глуше. Истина в том, что румынский народ больше не обладает той легендарной стойкостью, как несколько веков тому назад. В Молдове и Бессарабии они уступают при первых же столкновениях  этническому элементу, который хорошо питается, употребляет в пищу пшеничный хлеб, рыбу и фрукты, а вместо цуйки пьет вино.
Мы хвастаемся тем, что можем много выпить - эта слава не только нелепа, но и не соответствует истине, мы до сих пор не поняли, что румын не столь устойчив к алкоголю, как например француз или русский. Алкоголизм стерилизует целые легионы и оглупляет нас с такой скоростью, что должно заставить задуматься над этим.
Слепые кормчие, как ни в чем не бывало, улыбаясь, стоят у руля. И эти люди, правители славного народа, люди доброжелательные иногда порядочные и благонамеренные, но они все же слепы, поскольку лишены единственного, столь важного на данный момент –государственного инстинкта – не видят славянских потоков, которые заливают село за селом, шаг за шагом, отвоевывая все больше румынских земель, они не слышат как стонут исчезающие классы - буржуазия и ремесленники – уступая место инородцам. Они не чувствуют, что некоторые вещи изменились на этой земле, которая местами вроде как уже и не румынская.
Пока не столь важно, стали ли слепые кормщики орудием в чужих руках. Единственное, что важно, это тот факт, что ни один румынский политический деятель, начиная с 1918 года и до сих пор, не понимают, что такое государство. И это плачевно."
Мирча Элиаде
(Vremea, Nr. 505, 19 septembrie 1937, p. 3)
Перевод с румынского eNews                                                                              
Фото с сайта http://i034.radikal.ru/0801/09/e68d996c62b8.jpg